Ответ на него недавно искали киношники и издатели в Киеве и Львове, пишет Анна Давыдова в №37 журнала Корреспондент от 18 сентября 2015 года.
«Почему Гаю Ричи можно, а нам нельзя?» – спросила Ольга Пантелеймонова, гендиректор компании Star Media, производящей большую долю украинского телеконтента.
Этот курьёзный, но вместе с тем серьёзный вопрос она задала во время круглого стола на тему Новое и перспективное законодательство Украины в области телевидения и медиа: актуальные проблемы индустрии и пути их решения, состоявшегося на прошлой неделе в рамках международного медиафорума Kiev Media Week.
Суть вопроса, фактически, сводилась к следующему. За несколько дней до форума Пантелеймонова провела приятный субботний вечер в кино за просмотром фильма Агенты А. Н. К. Л. , один из главных героев которого – положительный, красивый, спортивный и совершенно неубиваемый агент КГБ. Но если с легальным просмотром нового творения Ричи у украинцев никаких проблем не возникает, то вот свежий проект Star Media Бомба они не увидели – экспертная комиссия при Госкино сочла восьмисерийный проект «неблагонадёжным».
«Мы надеялись, что когда после принятия закона [Закон № 159-VIII О внесении изменений в некоторые законы Украины относительно защиты информационного телерадиопространства Украины, более известный как «закон о запрете российских сериалов», вступивший в силу 4 июня 2015 года] начнётся практика, станет понятнее, как рассматривать тот или иной продукт – как пропагандирующий что-то или нет. Но в итоге осознали, что нам теперь ещё больше непонятно», - призналась Пантелеймонова.
По её словам, идея Бомбы направлена на то, чтобы показать жуть и кошмар советской власти: в центре сюжета – завербованный ГРУ парень, который из-за этого сломал жизнь себе и своим близким. Но экспертный совет, наоборот, расценил этот проект как популяризирующий советскую власть.
«Очень странное для нас решение, - удивляется Пантелеймонова. – Кстати, мировая премьера этого фильма состоялась в Литве, известной своими антисоветскими настроениями, и их зрители, их критики поняли этот фильм правильно. У нас же по результатам голосования там было почти 50х50: восемь на семь голосов. И есть подозрение, что люди, голосовавшие против, не видели продукт целиком, а принимали решение на основе каких-то вырванных из контекста фрагментов».
От «москалика» до Довженко
В принципе почва для подобных подозрений есть: у экспертной комиссии сейчас совершенно безумный вал работы, а платят за неё, к слову, совсем немного. По словам главы Госкино Филиппа Ильенко, эксперты получают 30 грн за одно отсмотренное наименование.
Да, измученных экспертов можно понять. Но и производители контента не в лучшей ситуации. Можно ведь вложить в производство значительный бюджет, а затем не продать контент каналу или не получить прокатное свидетельство из-за спорной трактовки тех или иных положений закона. Производство очень затратно, и поэтому ещё на этапе сценария нужно чётко понимать, чему должен соответствовать готовый контент, акцентируют представители киноиндустрии.
Что такое положительный герой? И герой вообще? Как определить страну производства, если фильм снят в копродукции? Казалось бы, простые и понятные вопросы, но юристы каналов бьются над ними четвёртый месяц.
В тексте закона не прописаны чёткие критерии, по которым можно было бы оценивать контент. Всё ограничивается общими положениями и, следовательно, делает процесс отбора очень субъективным
А всё потому, что в тексте закона не прописаны чёткие критерии, по которым можно было бы оценивать контент. Всё ограничивается общими положениями и, следовательно, делает процесс отбора очень субъективным. Увы, по словам Ильенко, давать «расшифровку», то есть устанавливать дополнительные критерии оценки, запрещено всё тем же законом.
«По крайней мере у Госкино таких полномочий нет», - объяснил глава ведомства.
Тем не менее Ильенко попытался хоть как-то прояснить ситуацию: «Что касается лично меня, то я считаю, что если в стосерийном проекте в 52-м эпизоде появляется российский милиционер – даже если он хороший, - то это никак не является поводом запретить весь продукт, потому что он своей деятельностью в кадре не успевает создать положительный образ российских органов. Другое дело, если такие появления системные и регулярные, если это один из главных персонажей: его чётко положительный образ можно трактовать как месседж, призванный создавать определённое восприятие этого персонажа и экстраполяцию его положительного образа на всю службу, которую он представляет».
Ильенко также подчеркнул важность разработки и внедрения балльной системы оценки страны происхождения картины, которая позволила бы разобраться в запутанных «родословных» фильмов совместного производства.
Ну и вступился за Ричи: «В Агентах А. Н. К. Л. кагэбист, во-первых, комедийный герой, особенно в украинском дубляже, где он говорит на «азировке» и где его раз пять называют «москаликом». Кроме физической силы и красоты этот парень интеллектом не блещет: по большому счёту его коллеги над ним весь фильм издеваются, а в финале он отказывается выполнять приказ своего гэбистского начальника, совершенно отрицательного персонажа. Очевидно, что этот фильм точно не ставил себе целью пропаганду Советского Союза. Кстати, некоторые «эксперты» фейсбука усмотрели в Агентах и нацистскую пропаганду, что отсылает к закону о декоммунизации, о котором мы говорим намного меньше. И с ним тоже не всё ясно: если вчитаться, то у меня, к примеру, возникают вопросы, а не подпадает ли под определённые ограничения фильмы, которые, с одной стороны, вне всяких сомнений, являются советской пропагандой, но с другой, это классика мирового кино, - те же Земля или Арсенал [Александра] Довженко».
Если уж в Госкино не совсем понимают все тонкости нового законодательства, то что уже говорить о простых смертных. Казалось бы, выход – предварительная оценка сценария или отснятого материала всё той же экспертной комиссией: пусть сразу говорят, что можно, а что нельзя. Но тут уже возникает вопрос цензуры.
- Не снимайте кино про российских милиционеров – снимите про украинских! - попытался резюмировать беседу Ильенко.
- Мы и снимаем, - ответила модератор круглого стола за всех украинских киношников, которые, к слову, действительно активно взялись за производство разнообразных детективных и «убойных» сериалов с отечественным колоритом.
Спорный вопрос
Вопросы, возникающие сегодня у отечественных издателей и продавцов книг, схожи с теми, ответы на которые ищут киношники. Но есть своя специфика, о которой на прошлой неделе говорили в рамках круглого стола Цензура и пропаганда: книгоиздательство во времена политических потрясений, состоявшегося на Форуме издателей во Львове.
Нынешний форум ознаменовался скандалом. Во-первых, правоохранители возбудили уголовное дело по факту распространения литературы антиукраинского содержания. Речь идёт о книгах, которые приписывались харьковскому издательству Фоліо, но по факту были выпущены Фолио – «однофамильцами» из России.
«Часть книг под маркой украинского издательства была напечатана в РФ. Это спецоперация российских спецслужб», - цитирует начальника управления СБУ во Львовской области Виктора Андрейчука пресс-служба Львовской ОГА.
Но этим дело не ограничилось: львовские активисты пикетировали форум по поводу ещё двух книг, изданных таки украинским Фоліо, - вышедшей около шести лет назад Донецко-Криворожской республике Владимира Корнилова и изданном пару лет назад романе Учитель Платона Беседина. Первая посвящена истории административно-государственного образования, созданного в 1918 году на востоке Украины, вторая – крымской тематике.
«Удивительно: книжка Беседина не разрешена к ввозу в Россию, но при этом она не нравится Союзу писателей Украины, который считает её сепаратистской. Суть сепаратизма в том, что здесь показана межнациональная рознь в Крыму в 1990-е годы. И больше всего союзу, подавшему запрос в СБУ, не нравится то, что издательство Фоліо сочло необходимым подать эту книгу на Букеровскую премию в Москву. Я же считаю, что Букер – это демократическая организация, не относящаяся к путинской России, а во-вторых, издательство должно максимально привлекать внимание к книгам своих авторов», - объяснил свою позицию директор издательства Александр Красовицкий.
Модератор круглого стола, известный литературный критик Юрий Володарский заметил, что, так или иначе, Беседин известен как весьма одиозный российский публицист, и озвучил вопрос, может ли политическая позиция автора быть препятствием к его публикации издательством.
«Когда идет война – безусловно да, - ответил Красовицкий. - Но как можно предсказать будущую позицию автора – книга Беседина вышла почти два года назад?»
При этом, по словам директора украинского издательства, к ним сегодня всё чаще обращаются российские авторы, у которых по политическим причинам нет возможности издаваться на родине. Яркий пример последнего времени – изданные Фоліо Распечатки прослушек интимных переговоров Лены Сван (эмигрировавшей в Лондон российской журналистки Елены Трегубовой).
«Кстати, у этой книги есть проблемы с пересечением границы, - рассказал Красовицкий. – Её не пускают, так же как и роман Андрея Куркова Последняя любовь президента. Он написан ещё в 2002 году, но в нём описана коронация Владимира Путина в 2015-м. Там много чего предсказано: механизмы третьего срока, отравление украинского президента – ещё до того, как оно состоялось. Но главный курьёз в том, что не пропускают также изданного нами Баркова, Озорного Пушкина и Озорного Лермонтова, – уже не из-за политики, а из-за нецензурной лексики. Ну и ещё ряд книг по непонятным причинам. Вообще последние полгода мы в Россию не возим ничего – там допродаются остатки».
Цензура товароведов
В отличие от Фоліо, Клуб семейного досуга продолжает продавать свои книги в РФ. Но, по словам главного редактора издательства Светланы Скляр, им довелось узнать о существовании такого явления, как «цензура товароведов». Товароведы книжных магазинов и библиотекари отсматривают новые поступления, и, если книга вызывает малейшие подозрения, сообщают «куда надо».
Детально об этом феномене рассказала специальный гость круглого стола Варвара Горностаева, главный редактор одного из самых успешных российских издательств - Corpus.
«Цензуры у нас нет – она запрещена конституцией, как мы с вами знаем. Но есть такая вещь, как самоцензура - она пронизала все слои общества, - объяснила Горностаева. - Первые, кто реагирует на какие-то острые книги, - это магазины. То, что происходило с нами, - отчасти комическая история: накануне празднования 70-летия Победы антифашистский – подчёркиваю, антифашистский! - комикс Mouse был изъят с полок центральных магазинов. Началось с московского Дома книги: объяснение – потому что на обложке карикатурная свастика и Гитлер в виде кота, хотя понятно, что это сатира. При этом многие продолжили торговать книгой из-под полы, и в электронных магазинах она есть. Значит, что это такое? Это боязнь конкретного директора магазина или товароведа: он сам так решил, ему никто не велел. Он просто что-то где-то слышал, даже не читал закон, а просто от греха подальше убрал всё, что может вызвать хоть какие-то сомнения. И точно так же реагируют издатели, СМИ – все, кто не имеет твёрдой жизненной позиции относительного того, что сейчас происходит».
При этом, по словам Горностаевой, в российских книжных полно изданий откровенно антиукраинской направленности.
«Их выходит огромное количество, и магазины спокойно выставляют всё это на полки, - рассказала она. - Я не припомню обратной ситуации, когда издатель выпустил бы документальную или художественную книгу не то чтобы проукраинскую, но просто достоверную. Я собираюсь издать книгу об истории Украины, написанную гарвардским профессором, и жду, что будет. Потому что сам факт того, что издательство выпускает книгу на украинскую тему – спокойную, выверенную, - говорит о том, что что-то будет не так. Вот вышла сейчас у вас книжка Сергея Лойко Аэропорт – я бы хотела её издать. Веду сейчас переговоры с автором и агентом на эту тему и параллельно думаю, на каком этапе меня остановят – до типографии, в типографии, в магазинах».
Если в России с официально несуществующей цензурой наблюдаются явные перегибы, то Украине, по мнению руководителя книжного направления интернет-магазина yakaboo. ua Артёма Литвинца, наоборот, не мешало бы слегка закрутить гайки.
Эксперт: На протяжении долгих лет в Украину ввозилось абсолютно всё, что издавалось в России: никто не занимался чисткой этого. И вот результат – война: идеологическое оружие сработало
«Издатели и магазины вынуждены обращаться к самоцензуре – список [составленный Госкомтелерадио перечень книг антиукраинского содержания из 38 наименований, запрещённых к ввозу на территорию Украины] недостаточный. На протяжении долгих лет в Украину ввозилось абсолютно всё, что издавалось в России: никто не занимался чисткой этого. И вот результат – война: идеологическое оружие сработало», - считает Литвинец.
Возвращаясь к теме украинского, а не российского книжного рынка, участники круглого стола отметили, что, несмотря на весь негатив последнего времени, в сложившейся на сегодня ситуации есть и положительные моменты.
«Польза от кризиса и войны – появление украинской переводной литературы: знаковых произведений, бестселлеров, интеллектуальной, научно-популярной литературы, которую раньше не переводили, потому что она выходила на русском и все считали, что «и так поймут». А теперь появился спрос на украинский продукт», - отметила Скляр.
Эксперт: Как изменилась торговля книгами за последний год? Отпал Донбасс, отпал Крым – а это почти 9 млн русскоязычного населения. Но параллельно очень быстро возрос интерес к украиноязычным изданиям
С ней согласен и Литвинец: «Как изменилась торговля книгами за последний год? Отпал Донбасс, отпал Крым – а это почти 9 млн русскоязычного населения. Но параллельно очень быстро возрос интерес к украиноязычным изданиям. Люди хотят больше узнавать об истории своего государства, пользуются спросом биографии разных политических деятелей - современности и прошлого. В целом есть тренд украиноязычной литературы – растут тиражи».
По словам Литвинца, динамика процесса внушает оптимизм: если семь лет назад в структуре продаж yakaboo. ua украиноязычная литература составляла около 12%, то сейчас это около 26-27%, и ежегодный прирост достигает + 3-4%.
«Мы ожидаем, что лет за пять-шесть рынок будет паритетен: половина русскоязычной литературы - половина украиноязычной», - резюмировал Литвинец.