![]()
Личность второго участника отравления в британском Солсбери и отношения между Киевом и Москвой в связи с ожидаемым освобождением украинской православной церкви из-под власти
РПЦ горячо обсуждали западные журналисты на прошедшей неделе.
Второе разоблачение со стороны команды Bellingcat не стало сенсационным: "Александр Петров", как и его напарник, оказался сотрудником российской военной разведки, его настоящая фамилия — Мишкин. "Он был завербован ГРУ во время учебы в одной из российских академий военной медицины и между 2011 и 2018 годами постоянно перемещался под именем Александра Петрова, в том числе в Украину и отколовшуюся территорию Молдовы Приднестровье", — писало о результатах расследования Bellingcat агентство Reuters.
Агентство The Associated Press, сообщение которого опубликовал The New York Times, также отмечало, что "перемещаясь под вымышленным именем Петров, Мишкин бывал в Украине и других постсоветских государствах между 2011 и 2013 годами, сообщил Bellingcat. В 2014 он был активен в военных операциях на востоке Украины, где пророссийские сепаратисты вели кровавое движение за отделение. В том же году он получил высшую государственную награду России".
"Последняя имперская связь"
Между тем, основное внимание остается прикованным к делам церковным, которые потрясают православие уже не первую неделю. Отделение Украинской православной церкви от РПЦ обозреватели называют одним из крупнейших в истории церковных расколов. На прошедшей неделе Греческая православная церковь, вслед за Болгарской, фактически отклонила призыв патриарха московского Кирилла к обсуждению складывающейся ситуации.
Как отмечали в The New York Times, "многие в восточной православной церкви устали от того, что они называют российским высокомерием и крайне националистической позицией клириков под контролем Кремля. Они аплодировали патриарху за попытки унять российскую церковь. Но раскол с Россией сделал бы восточную православную церковь слабее и беднее, отделив ее от единственной страны, сочетающей значительные деньги и влияние. Российская церковь, насчитывающая 150 миллионов верующих, также пострадает, утратив от 30 до 40 процентов ее самых ярых приверженцев. В то время как в России службу регулярно посещают примерно 8 или меньше процентов населения, в Украине эта цифра вдвое больше".
"Меньшая церковь подорвет попытки Москвы объявить себя защитницей всех православных христиан и Третьим Римом… — Продолжали в NYT. — Наверное, еще важнее, что она затруднит попытки Путина изображать его правительство как воплощение старой царистской империи. Москва больше не контролирует части империи как Украина или Беларусь, но доминирование Русской православной церкви подкрепляло заявление Путина, что они все еще один народ, одна церковь и одна культура. Все они принадлежали "русскому миру" — идее, продвигавшейся как Кремлем, так и патриархом Кириллом I, главой Русской православной церкви. Предоставление независимости украинской церкви оборвало бы последнюю значимую имперскую связь с Украиной и, возможно, вдохновило бы другие церкви тоже добиваться независимости".
В Reuters, в свою очередь, обращали внимание на то, что "критики украинского плана независимой церкви говорят, что он может привести к кровопролитию и насильственному захвату церквей, лояльных Русской православной церкви. Позицию Кремля изложил пресс-секретарь президента Владимира Путина Дмитрий Песков. "В случае, если развивающиеся события примут курс незаконных действий, тогда, конечно, так же, как Россия защищает интересы русских и русскоязычных — о чем Путин говорил много раз, — Россия будет защищать интересы православных, — сказал он журналистам. — Это абсолютно обоснованная и абсолютно понятная позиция". Песков сказал, что защита будет состоять исключительно в политических и дипломатических мерах. Но для Киева его комментарии были тревожно близки языку, использовавшемуся в преддверии аннексии Крыма и сепаратистского восстания".
Последняя жительница Желобка
Корреспондент The Times неожиданно сравнил, вероятно, финальный разрыв Украины с Россией с тоже почти символичным уходом последней жительницы из одного из прифронтовых сел Луганской области.
"Казалось, ничто не могло бы убедить Ольгу Руденко переехать: ни крах коммунизма, ни начало войны, ни стрельба в ее селе, — начинался его текст. — Она жила здесь с тех пор, как в Кремле правил Леонид Брежнев, пройдя через коллапс советской империи и связанный с ним кризис. Затем, в 2014 году, когда вспыхнула борьба между правительственными войсками и поддерживаемыми Москвой повстанцами, она оказалась прямо внутри удерживаемой повстанцами территории и на линии фронта. Несмотря на четыре года артиллерийских обстрелов, падавшие снаряды как-то обходили ее обветшалое хозяйство. "У нас есть поговорка: "Если вы переживете три дня, вы становитесь гостем войны"", — сказала она, когда мы познакомились. Теперь это гостеприимство закончено".
"Миниатюрное, потрепанное войной село Желобок, в котором находится дом Ольги и пророссийские боевики, все время было на линии огня, — поясняли в The Times. — Фактически все его жители бежали в первый год войны, их дома заняли поддерживаемые Россией силы. Но 63-летняя Ольга с мужем Владимиром и немощной матерью, 90-летней Ниной, уезжать отказалась. Стоическое трио зарабатывало несколько рублей, продавая молоко от их коров бойцам из Чечни, Италии, Сибири и Украины, выцарапывая мелом на своих ржавых воротах отметки, чтобы отслеживать, какие солдаты должны сегодня платить. Казалось, что Ольга могла переждать войну. Но потом, через три зимы, дела начали расстраиваться. В 2017 году умерла Нина. В начале этого года муж Ольги в поисках работы вынужден был уехать в удерживаемый повстанцами город Луганск. А потом, этим летом, на Желобок свалилась последняя беда".
"Ольга, последний живой гражданский житель Желобка, только пришла с огорода, когда в ее двор ударили несколько снарядов, один — прямо в ее дом, — рассказали в британском издании. — Крыша упала, хозяйственные постройки сгорели дотла и ее собаки, коты и куры погибли в огне. Алексей Марков, местный российский командир, рассказал, что один из его солдат вытянул покрытую синяками и окровавленную женщину из горящего здания и отвез в больницу. "Она была последним жителем Желобка", — сказал он. У Ольги было сотрясение и шок. "Сгорело все, — сказала она. — Все мое убито"".
Обзор подготовила Софья Петровская, "ОстроВ"