Замдиректора Института социологии НАН Украины Евгений Головаха уже десятки лет изучает украинское общество. Однако именно сегодняшнее состояние социума внушает социологу наибольшую тревогу. Ведь есть признаки, что в стране формируется тоталитарная атмосфера, которая чревата не только расправами с неугодными «недопатриотами» и приходом к власти «жесткого идиота», но и более страшными последствиями. Какими — Евгений Иванович рассказал в интервью «Вестям».
— В последнее время общество демонстрирует запредельный уровень агрессии. Любой повод его поляризирует. Вслед за сообщениями о смерти людей с «не той» позицией, противоположной государственной идеологеме, следуют пляски на костях. Кто эти люди, которые радуются смерти? В чем причина?
— Еще до событий, связанных с военными действиями, у нас врагов было немного. И когда мы спрашивали, кто «враг», лишь считанные проценты могли дать ответ. Кто-то называл Россию, кто-то — Америку. . . Были разные мнения, но в целом люди врагов не искали. Отмечу, что мы спрашивали о внешних врагах, о внутренних вопрос нет смысла задавать. Поиск внутренних врагов — признак того, что государство начинает скатываться.
Внутренние враги появляются тогда, когда формируется тоталитарная атмосфера в обществе. Мы еще не близки к этому, но есть неприятные тенденции: запреты СМИ, запреты отдельной деятельности. Естественно, все это объясняется благими намерениями.
Механизм такой. Появляется враг, а сейчас 66% граждан Украины считают врагом РФ (раньше было 7–9%). Значит, у него есть пособники. И начинается поиск. Каждый, кто не высказывается в духе доминанты, становится врагом. Это большая опасность для государства — любая другая точка зрения воспринимается как враждебная. В условиях войны так всегда бывает.
Вот вы оппозиционное издание, и легко сказать, что вы «играете на руку Москвы». И очень просто с вами бороться. Раньше нужно было находить какие-то аргументы, а сейчас назвали «рукой Москвы» и «пятой колонной» — и можно расправляться с кем угодно.
— Недавно в эфире «5 канала» ведущий предложил выдворять из страны тех, кто не соответствует представлению о «проукраинскости», как это делали в Чехословакии, выдворяя судетских немцев. Это произносится в эфире канала, принадлежащего президенту, — значит, есть некое молчаливое одобрение таких идей. Значит, через год-два идеи могут получить воплощение?
— Выселением «недостаточных» патриотов занимались и в нацистской Германии, и в СССР. Это мера, характерная для тоталитарных режимов. В этой ситуации первым страдает наиболее независимый, критически мыслящий индивид, понимающий, что мир не черно-белый, а сложный. Если такие тезисы высказывают, а общество не реагирует, тенденции негативны.
Любая война приводит к мобилизации общества, направленной на решение проблем войны, а не мира.Появляется мобилизационное сознание, а оно черно-белое, нетолерантное. В чем тут опасность? Многие люди, не имея способностей, могут достичь многого благодаря тому, что назовут себя патриотами. А критически мыслящие талантливые индивиды будут задумываться над сложностью происходящего. И по прошествии времени выяснится, что на всех позициях, от которых зависит развитие общества, окажутся люди бездарные и не соответствующие требованиям времени, особенно европейским. Логика такая: «Мы станем европейцами, но сначала уничтожим всех неевропейцев». Эдак мы окажемся не в ЕС, а в Северной Корее.
Ахинея, которую несут отдельные индивиды, сначала воспринимается как экзотика. Но со временем она может стать нормой. Психологическую атмосферу в обществе характеризуют надежда и беззащитность. Беззащитный человек ищет любую возможность, защиты. А сделать это больше всего обещают люди тупые и радикально настроенные. Культ силы, однозначного восприятия мира человечество проходило уже не раз. Украине необходим плюрализм мнений. Ведь давно установлено, что отсутствием оппозиции социальные проблемы не решаются, а загоняются далеко в угол. Потом они вылезают и взрываются.
— Кого больше сегодня в обществе — критично мыслящих или живущих стереотипами?
— Человек — существо неоднозначное. С одной стороны, у него может быть вполне сохранный механизм критического восприятия и одновременно будет работать механизм черно-белого восприятия. Проблема — что из этого станет доминантой. Опросы показывают, что большинство все же сохраняет критическое отношение. Обществу нужна нормальная политическая система, где были бы представлены все политсилы. У нас другая проблема — у нас все политсилы авторские, это проекты отдельных людей. А необходима система, которая отражала бы различие политических взглядов, концепций. К сожалению, таких политсил нет. А есть лидер и его интересы. И все зависит от его позиции в данный момент. Такая система квазиплюралистическая, но все равно она лучше, чем тоталитарная.
— Можно ли такому обществу уже ставить диагноз?
— Я бы пока не стал, диагноз неоднозначный — обречено оно или имеет блестящие перспективы. Мы как раз балансируем на грани.
— Как вылечить общество? Какая необходима встряска, чтобы люди стали человечными?
— Они вполне критично мыслят. Несколько недель назад мы провели опрос: ситуацию в стране оценивают как очень напряженную, а почти треть — как взрывоопасную. Далее мы спрашиваем: «Что будет способствовать снижению напряженности?» И среди вариантов ответов даем те решения, которых требует оппозиция, — отставка премьера, внеочередные выборы. Но люди не считают, что это поможет (варианты набирают 7–14%). Люди не считают, что формальная смена власти решит проблему социальной напряженности.
И я с ними согласен. Они не знают расклад, который будет, а я его-то знаю. Сохранится статус-кво, но еще более непредсказуемый с точки зрения решения проблем страны. Я не считаю, что эта власть на много способна, но та может быть способна еще меньше. И это не моя позиция, а населения Украины.
62% считают: необходимо искоренять коррупцию во власти, а виновные должны отбывать реальное наказание. И это не от жестокости. Люди говорят, что раз созданы дорогостоящие антикоррупционные «игрушки», они должны работать. 50% выбирают вариант «Реализация проектов, направленных на улучшение материального положения». И третье — «Достижение властью реального прогресса на Донбассе, остановка военных действий» — выбирают 40%. Это очень общие пожелания. Но на самом деле за этим стоит общее представление, что надо делать. И с этим надо считаться. Если бы люди были уверены, что проблема во власти, - выбрали бы перевыборы.
— А если говорить о потребности общества в сильной руке? Почему руководство, не воспринимаются как эта рука, раз мы уже говорим о начале тоталитаризма?
— В идеале все хотят сильную руку. Но все наши опросы показывают потребность в сильном, но демократичном лидере. У которого есть способность принимать четкие и последовательные решения, не считаясь с тем, что кому-то это не нравится. Но при этом он сохраняет механизмы, позволяющие контролировать его самого. А авторитарного и жестокого идиота мало кто хочет. Но его при определенном раскладе можно получить — когда ощущение беззащитности станет тотальным.
— Насколько произошло разделение постмайданного общества на либеральную и националистическую части? И чувствуют ли сегодня либералы опасность?
— Беда Украины в том, что в ней очень малый спрос на либеральную политическую силу. Это не конфликт либералов и националистов. У нас, к сожалению, классический политический конфликт между либералами и радикалами. Либералы иногда заходят далеко в стремлении обеспечить себе свободу, от этого людям становится плохо, на чем и играют радикалы. У нас радикальные силы не всегда националистичны. Они могут быть интернациональны. Но у нас конфликт между националистами и условно «интернационалистами». Такова сложная история нашей страны.
— В чем основное расхождение?
— Одни считают, что «все має бути українським», что «треба говори мовою нації». То есть если я не говорю по-украински, я не говорю «мовою нації»? Это официально развешивают в метро. Получается, если гражданин, который себя идентифицирует со страной, не говорит по-украински, к нации отношения не имеет. Это одна позиция.
А вторая была ярко представлена до Майдана, и она была доминантой — 49% считали, что будущее Украины с РФ. Идея была такая: «Россия — исторический брат, она поддержит, даст дешевое топливо, а мы ее надурим». Этот вариант я называю условно-интернациональным, и у этих людей после аннексии Крыма ушла почва из-под ног. Теперь «интернационалистам» надо пересматривать позицию. А националисты воспряли духом и дают теперь определения, кто гражданин, а кто негражданин. По какому праву?
— Такая государственная идеологема — насколько она близка всем регионам? И почему они не протестуют, если не разделяют эти ценности?
— Опять же война. Сейчас люди боятся протестовать. Чем ближе к зоне боевых действий, тем меньше хотят протестовать. Человек, увидевший, что такое война, и понявший ее последствия, очень серьезно относится к угрозе ее возникновения. И потом — есть страх, что совсем неадекватные люди придут к власти.
Но нужно отметить, что даже у тех людей, у которых много друзей и связей с Россией, после начала войны сильно ослабла эмоциональная связь. Если что-то у них плохое происходит, нам все равно. Пока еще нет злорадства: «У вас взорвалось — и слава Богу», но их беды стали нам абсолютно чужими. Это очень страшно. Такие чувства не надо в себе культивировать. Не надо культивировать ксенофобию. Но если будет продолжаться нагнетание страстей, кто украинец, а кто не украинец, если людей с их взглядами, убеждениями, представлениями о мире будут считать неполноценными гражданами, это закончится тем, что возникнет подполье. Подполье не вооруженное, а подполье духовное, что иногда бывает страшнее. Никто не знает, что может выйти из духовного подполья, какие лидеры оттуда выйдут.