Талант

(Из блога Семена Винокура) На прошлой неделе в Хайфе с большим успехом прошел авторский вечер сценариста, кинорежиссёра, продюсера, лауреата израильского Оскара, а также многих премий и наград международных кинофестивалей, Семена Винокура. Он один из тех людей, которые не только привлекают внимание своим творчеством, но и создают вокруг себя такую атмосферу, которую не хочется покидать. Поэтому многие продолжают с ним общаться на его блоге. В 1999 году приехал я в Питер на премьеру моего фильма «Точка в сердце». Потянуло меня в Колпино, там все-таки приличный кусок жизни прошел. Приехал, дом на Павловской узнал сразу, но никакой ностальгии не испытал. На втором этаже, там, где мы жили, торчали в горшке засохшие цветы. Дверь подъезда оказалась железной, под кодом, не войти. Подумал: «Не судьба, ну и не надо». И тут слышу крик: «Сеня!» Поворачиваюсь – Полина Борисовна. – Полина Борисовна! – обнимаю ее… и ностальгия возвращается. Наша соседка, одинокая учительница, которая в нас сразу почувствовала своих, только мы въехали в этот дом, очень состарившаяся Полина Борисовна, вытирала слезу, не отпускала меня и так голову прижала к моему плечу, прямо как с фронта встречала. Мы не виделись 9 лет. И вот, сидим мы у неё в коммуналке, на стенах вместо обоев – выпускные фотографии классов, и мы говорим, и говорим… И выясняется, что она уже 5 лет на пенсии, что живёт воспоминаниями, потому что действительностью жить не хочется. Что приходят ученики иногда, но очень иногда. Что дочь её уехала в Москву с мужем и не звонит… – Потому что не было у меня на неё времени совсем, – говорит Полина Борисовна, – всё время в школе, в школе… пропустила дочку. – А что, Паша? – спрашиваю. – Какой Паша? – отвечает и вдруг смотрит куда-то в сторону. – Ну, ваш этот, вундеркинд, эта ваша гордость, который у вас тут с утра до вечера пропадал, вы ему ещё котлеты делали такие вкусные, мне иногда перепадало… – Ах, Паша… – Да, Паша, я его ещё по вашей просьбе на съёмки брал, что с ним? – Он в порядке. – Вы говорили, что он-то точно прославит школу и вас, потому что он – талант. – У меня к чаю есть сушки, ты, наверное, давно сушки не ел… – Вы ещё в пример его перед всем классом ставили, хотели, чтобы все такими были… Это он мне сам рассказывал. – Он талант, да, – говорит Полина Борисовна и вдруг опускает глаза. – Но я не хочу о нём говорить, Сеня. – Ну, не хотите, поменяем тему, – я уже волнуюсь, вижу, не тот вопрос задал… – Он банк открыл. – Ах, вот как! – Да, он банк открыл большой и очень процветал. – Всё-таки прославился, как вы и предполагали… – И я тоже в его банк деньги положила. Он мне сказал: «Не волнуйтесь, Полина Борисовна, вы же мне как мама». И так лежали они… и я не волновалась… все мои деньги. – Так-так, – я уже начал понимать что-то… – Только три месяца назад банк сгорел, – говорит Полина Борисовна. – Обанкротился. – Деньги вернул? – спросил я и, наверно, слишком резко спросил. – Нет, – тихо ответила. – Но вернет? – спрашиваю. – Не знаю. – А он что говорит? – Он говорит, что все деньги сгорели. – Все? – Все, до копейки. – Вы давно с ним говорили? – Неделю назад, мне как раз пенсию задержали… – У вас есть его телефон? – Не надо, Сеня, это все равно ничего не даст. – Дайте мне его телефон, пожалуйста, я просто с ним поговорю… – Он мне все объяснил… – Я хочу с ним поговорить, Полина Борисовна, не волнуйтесь, все будет пристойно. – Нет, Сеня, ну о чем мы говорим?! Мы, может быть, с тобой в последний раз встречаемся, а о чем говорим?! – Я вас очень прошу, Полина Борисовна, дайте мне его телефон… Ну, что я ему сделаю, я ведь израильский гражданин, я для него не угроза… Она встала, взяла с полки надорванную телефонную книгу и показала мне телефон. Я сказал: – Он со мной говорить не будет, попросите вы его к телефону. Она позвонила. Ответила секретарша. Тут же соединила с Павлом Константиновичем. – Скажите, что просите вас принять, – шепнул я. Она сказала. И Паша на удивление быстро согласился. Даже спросил её о здоровье… Она положила трубку и сказала с надеждой: – Мне кажется, Сеня, он хороший человек. Он так со мной сейчас говорил, что мне кажется, что он мне деньги вернет… Назавтра в 11:00 мы были у стеклянных дверей зеркального здания. По вывеске это уже не был банк, это было финансовое управление… Поднялись на восьмой этаж, прошли по стеклянным полам, я впервые такое видел – под стеклом плавали рыбки. Перед нами открыли двери, нас усадили, угостили, не заставили ждать. Он появился. Он полысел, но взгляд был такой же, по-детски открытый. Он даже обнял и Полину Борисовну, и меня. Сказал мне: – Я очень рад, что вы приехали, Семён Матвеевич. Потом сел и произнес очень тепло: – Слушаю вас внимательно. Я сказал сразу: – Здесь какое-то недоразумение, Паша. Клянусь вам, я был уверен, что, выслушав меня, он ответит: «Конечно же, меня неправильно поняли, я верну все деньги…» (Вернее, мне так хотелось, чтобы он это ответил!) Но после моего пояснения, он сказал: – Банк обанкротился. Такое бывает. – Но деньги ты вернешь? – спрашиваю. – Ну как же я их верну? – говорит. – Полина Борисовна, дорогая моя, я же вам всё объяснил… И вдруг Полина Борисовна встает и говорит: – Извини, Паша, – и столько смущения в голосе. – Это Сеня приехал, он подумал… мы пойдем… Откуда это в нас, ну, откуда?! Это я уже сейчас по ходу написания истории разогреваюсь. Ну, откуда эта покорность перед вот таким, откровенным, неприкрытым бандитизмом?! Откуда?! Я увидел её, испуганную, одинокую, такую беззащитную перед всем этим. И я сказал ей: – На секундочку, Полина Борисовна. И так потихоньку вывел её из комнаты. Повернулся к Паше, а он смотрит на меня, словно не понимает, в чем дело. Я ему говорю: – Она же тебе все свои сбережения отдала. Он мне: – Банк сегодня – это очень рискованное дело. Я ему: – Ты знаешь, какая у неё пенсия? – Увы, увы, – говорит. – Ты же настоящий бандит, – говорю. – Не советую, – говорит, – у меня охрана не любит евреев. – Отдай ей деньги. – Не могу. – Отдай, что тебе эти её деньги. У вас тут рыбы под полами плавают, – сказал я и вдруг у меня мелькнула мысль, я понял, как с ним надо говорить. – Дай по черному, – говорю. – Нельзя. – Никто не узнает. – Узнают. – Но она же с голоду умрет. – Меня бесполезно брать на жалость… – Паша, ты что, с ума сошёл, ты же для неё как сын был! Ты же у неё с утра до вечера котлеты ел! Такого не может быть, Паша… Я действительно не понимал, клянусь, у меня не вмещалось ни в башке, ни в сердце, что он, Паша, может так отнестись к Полине Борисовне. И ведь всё было нелогично. Он же денежный мешок, это видно сразу. Что ему стоит отдать деньги, это ведь копейки для него! Но он был несгибаем. Смотрел на меня с такой очень мягкой ухмылкой и хлопал глазами. Я развел руками. – Ты подонок, Паша, – сказал я. Тогда он встал и вежливо ответил: – Наш разговор закончен, Семён Матвеевич, вы можете возвращаться в свой Израиль. Давно хотел вам сказать, что ваше отношение к арабским гражданам просто возмутительно. Вы пытаетесь взывать к совести, а сами?!. . Всего вам хорошего! Я вышел из здания. Понимая, что всё было зря. Выпрямился, боялся, что меня таким увидит Полина Борисовна. Но она ждала меня через дорогу, на скамейке, у автобусной остановки. И на счастье не смотрела в мою сторону, а так задумчиво разглядывала свои руки. Было всё как в кино. Было ветрено, пустынно, скрипели деревья и летела над асфальтом пыль и всякий мусор. Полина Борисовна казалась мне ещё более одинокой. Я подошел, улыбнулся ей. Она меня ни о чём не спрашивала. И я ничего не говорил. Вечером друзья собирались в Доме кино, я не пошел, позвонил, что не могу прийти, они страшно удивились. Но я ведь уезжал назавтра, не мог оставить Полину Борисовну одну в этот вечер. И мы очень хорошо поговорили! Я рассказал ей, что занимаюсь каббалой. Сказал, что вот именно этим каббала и занимается – строит отношения между людьми. Учит подниматься над эго. Чтобы оставались Людьми в любых обстоятельствах. Она слушала меня внимательно. Я рассказал ей о своих друзьях, о том, что счастлив. Она очень радовалась. Вспомнили былые денечки. Я принес шоколадный ликер, знал, она любит. Выпили чуть. А потом она говорит: – Не так мне надо было жить, Сеня. Я сказал: – Давайте о прошлом не говорить, Полина Борисовна. Всё, что было, было правильно. – Нет, неправильно, – отвечает, – Ведь я помню как разминала им мозги, чтобы были уверены в себе, чтобы в любой ВУЗ могли пройти. И действительно, о них всегда говорили: «Это ученики Полины Борисовны, они все образованные…» Но это неправильно, Сеня. – Она говорила тихо, но очень внятно. – Это неправильно. Потому что всё должно ложиться на доброе сердце, а не на развитые мозги, ты понимаешь?! И это не потому, что он со мной так, я не о себе, Сеня. – Понимаю, – сказал я, – очень хорошо вас понимаю. – А я не думала так. И сама ими гордилась, и собой тоже гордилась, чего скрывать… Математиков растила. Вот они и выросли… математиками. Полина Борисовна замолчала, потом сказала: – У него ведь, Сеня, сердце каменное. И добавила: – Их ведь, Сеня, миллионы таких!. . И это мы их такими вырастили. Что я ей мог сказать?! Что полностью с ней согласен?! Что это тоже главный постулат каббалы – прежде всего, воспитание Человека, а уж потом вкладывай в него всё, что хочешь. Но в Человека! Понимающего, что мы все взаимосвязаны, что мы не можем быть волками друг к другу… Понимающего, что именно Любовь правит миром, но не любовь к себе. Я кивал головой, слушал и молчал. Не хотел подливать масла в огонь. Подливал ликера. В этот вечер Полина Борисовна была грустна. Не удалось мне вывести её из этого состояния, как не старался. Для неё это был словно вечер судного дня. Я понимал, что она должна выговориться. Потом пошли прогуляться. Когда выходили, я ненароком оставил на столе 500 долларов, то, что у меня было… Знал, что она не возьмёт, если открыто предложить, решил её обмануть… Назавтра я улетал. Уже проходил контроль, как вдруг появилась она. Подбежала ко мне, обняла и вернула деньги. Сказала: – Этого не делай больше, мой дорогой Сеня. И Нине передай мой самый теплый привет. Живите там с миром. Мы поцеловались, и я начал уходить. Мы потом несколько раз говорили по телефону. Я даже по её просьбе переслал ей три книги по каббале. Ей очень понравилось «Постижение Высших миров». Просил моих друзей в Питере помогать ей во всем. Они мне честно отзванивали и сообщали, что от денег она категорически отказывается. Максимум на что соглашалась, чтобы завозили ей продукты. Но деньги отдавала сразу. Где-то через два года её дом расселили. Какой-то очередной «математик» сделал из этого дома офис. Правда, в обмен она получила отдельную квартирку, была довольна. Да, самое интересное, она мне сказала, что Паша через неделю вернул ей деньги. Сегодня я думаю, что она сказала это, чтобы меня успокоить. Но выяснить это уже не у кого. Источник: Открытый телеканал