Кто срывает мобилизацию в Украине – The Washington Post
Теперь, когда конфликту на востоке Украины пошел второй год, руководство украинских вооруженных сил пытается учиться на прошлых ошибках. Оно изо всех сил старается повысить уровень подготовки и боевой готовности военных, потому что никто не знает, когда этот замороженных конфликт с пророссийскими сепаратистами снова перерастет в полномасштабную войну.
Однако далеко не все готовы откликнуться на призыв взять в руки оружие.
«Я давно решил, что я не буду реагировать на повестку, — сказал Игорь, 25-летний сотрудник неправительственной организации в Киеве, который получил повестку в феврале. — Я совершенно не заинтересован в том, чтобы принимать участие в подобном конфликте. Они должны были действовать гораздо эффективнее, чтобы уменьшить количество жертв — я не хочу в конечном итоге попасть в список жертв».
Игорь является весьма подходящим кандидатом для призыва в армию. Он — офицер запаса, радиомеханик, кроме того, он принимал участие в протестах 2013-2014 года на киевской Площади независимости.
Однако из 6 тысяч человек, погибших в украинском конфликте, примерно треть или даже половина жертв были военнослужащими украинской армии.
Кроме того, по словам Игоря, в армии существует масса системных проблем: офицеры военкоматов требуют взяток, а члены командования, в том числе сам президент, поддерживают деловые связи с Россией и одновременно просят солдат умирать за Украину. Именно поэтому Игорь и многие другие не хотят идти в армию.
«У нас есть некоторые проблемы с мобилизацией, — признался представитель вооруженных сил Владислав Селезнев, когда его спросили об уклонистах. — Именно поэтому мы стараемся поддерживать баланс: с одной стороны, правительство предоставляет льготы тем, кто защищает страну, с другой — для уклонистов предусмотрено очень серьезное уголовное наказание».
«Я скорее отсижу в тюрьме три года — где меня будут кормить, и где я буду в безопасности — чем пойду служить, — сказал в марте 26-летний Андрей, рабочий металлообрабатывающего завода. — Это правительство находится у власти уже год, а мы до сих пор должны работать два дня, чтобы купить буханку хлеба. Я не хочу сражаться за такое правительство».
APАндрей живет в Славянске, восточноукраинском городе, который летом прошлого года стал жертвой мощных обстрелов и который правительственные войска в конечном счете отбили у пророссийских ополченцев.
Однако симпатии местного населения до сих пор остаются неоднозначными: из примерно 40 знакомых Андрея, получивших повестки за последнее время, только один пошел в пункт призыва.
«Мы боролись за автономию, за право жить и работать в нашем собственном регионе. Когда пришли правительственные войска, они два месяца нас бомбили не переставая, — рассказал Андрей. — А теперь я должен идти и воевать за них? Я так не думаю».
Хотя наказание за уклонение от призыва остается довольно суровым, процесс привлечения к ответственности едва ли можно назвать простым. Повестки в суд отправляются в город, где уклонист зарегистрирован — как правило, это место рождения или работы. Однако если уклонист сменил место жительства, или официально нигде не работает, он легко может оставаться незамеченным, будучи у всех на виду. Именно так и поступают Андрей и Игорь. По словам представителей вооруженных сил, они выполнили план по призыву примерно на три четверти. В настоящее время идет пятая волна призыва, и уже запланирована шестая. Между тем, уровень явки по повесткам серьезно различается в разных областях страны. Но, несмотря на то, что большинство призывников являются на медицинскую комиссию, руководство вооруженных сил испытывает серьезное беспокойство.
После возвращения солдат из зон боевых действий только 15-20% готовы отправиться туда снова по собственному желанию
Новобранцы проходят только 26-дневный курс подготовки плюс неделя или две практики по их специальности. Поэтому в отсутствие непрекращающегося потока новобранцев, как опасается руководство армии, качество солдат может резко снизиться. Только один из восьми военнослужащих является добровольцем, а этого недостаточно, чтобы заполнить пробелы в призыве.
По словам военных экспертов, больше всего система военной мобилизации страдает от неумелого руководства — наследия постсоветской эпохи. Что Франция будет делать с “Мистралями” – L'Opinion
Франция и Россия близятся к отмене договора на поставку двух кораблей «Мистраль» (их собрали на верфях французского предприятия DCNS), пусть даже «решение еще не принято», как заявил в пятницу Франсуа Олланд по итогам встречи с Владимиром Путиным в Ереване. Если в ближайшем будущем (что вполне вероятно) российская и французская стороны договорятся о расторжении контракта на поставку «Мистралей» (Париж не хочет передавать корабли в связи с напряженностью по Украине), у Франции окажется на руках два больших суда, и что делать с ними она не имеет понятия. «Владивосток» уже закончен, тогда как его брат-близнец «Севастополь» начал в марте испытания в море. Оба судна сейчас находятся в порту Сен-Назера.
Для Франции это сразу двойная проблема. Ей придется вернуть России уже перечисленную сумму (890 миллионов евро), а также понять, куда пристроить эти два корабля. Владимир Путин пообещал, что не будет требовать чрезмерных компенсаций, а конечная сумма, скорее всего, перевалит за миллиард евро, которые в Кремле хотели бы поскорее получить для финансирования прочих военных расходов.
У сторон есть срок до 16 мая, чтобы аннулировать договор, и еще месяц для достижения соглашения. В противном случае решать споры будет арбитражный суд Женевы. Доводить дело до этого Парижу и Москве, видимо, не хочется.
Но что потом делать с двумя кораблями?
Только охрана и техобслуживание в Сен-Назере обходятся DCNS в целое состояние, поговаривают о сумме в 5 миллионов евро в месяц
Речь идет об очень больших кораблях: по размерам они приближаются к авианосцу «Шарль де Голль», хоть и обладают вдвое меньшим водоизмещением (20 000 тонн). В генштабе флота любые вопросы о будущем «Владивостока» и «Севастополя» встречают красноречивым молчанием.
Моряки опасаются, что политическое руководство примет очевидное, как ему кажется, решение: передать суда французским ВМС. Во флоте же не скрывают, что совершенно этого не хотят. Там уже есть три десантных корабля: «Мистраль», «Гром» и «Диксмюд» были приняты на вооружение с 2006 по 2012 год. Моряки ими очень довольны, но потребности в дополнительных судах у них нет.
AP Корабль "Севастополь"Во флоте крепко держатся за свои фрегаты. Во время подготовки оборонной программы на 2012-2013 годы моряки сделали все, чтобы сохранить ядро флота: 15 фрегатов первого ранга и шесть боевых атомных подлодок. Однако при неизменном бюджете и штате появление одного большого корабля будет означать потерю нескольких судов поменьше. То есть, фрегатов.
Это настоящий кошмар для адмиралов, которые опасаются дисбаланса во флоте из-за опоры на горстку престижных судов. В 2014 и 2015 годах Министерство обороны уже расформировывало экипажи фрегатов, чтобы продать корабли Марокко и Египту. Зимой президент ас-Сиси хотел получить сразу два фрегата, и, чтобы избежать полной дезорганизации флота, потребовалась немалая сила убеждения.
В результате флот становится переменной в руках французской дипломатии: у него забирают фрегаты, которые нужны нашим арабским друзьям, и отдают корабли, которые больше не хотят продавать России.
Если, конечно, у Франции не получится найти других покупателей после «дерусификации» судов. О желании приобрести их пока что не слышно, и после неудачи в Австралии Россия стала единственным экспортным достижением «Мистралей». Поговаривают об Индии, Канаде и Алжире, но никаких серьезных подвижек сейчас нет.
Как в России борются с иностранными агентами – The Guardian
С тех пор как в России был принят закон "Об иностранных агентах", руководство местных неправительственных организаций подвергается "легкой травле, посягательствам и давлению".
Сам термин "иностранный агент", по словам авторов, вызывает у россиян "отчетливые ассоциации со шпионажем времен холодной войны". Тех, кто попадает в эту категорию, "преследуют как предателей страны", говорит сопредседатель ассоциации "Голос" Григорий Мелконьянц, чья организация оказалась в реестре первой, еще в 2013 году.
Это выражается, например, в том, что у сотрудников таких организаций возникают сложности с доступом к правительственным чиновникам и госорганизациям.
"Точно так же, как армии всегда нужна война, властям, чтобы оправдать свое существование, нужны враги. Разговор об "иностранных агентах" для них очень удобен. Им нужны люди, с которыми можно бороться", - говорит Мелконьянц.
Глава Института региональной прессы Анна Шароградская полагает, что закон был принят специально для того, чтобы заглушить в России последние независимые голоса: "Мы не делаем ничего незаконного, так что заткнуть нам рот непросто".
Шароградская поясняет: "Они выписывают вам штраф в 40 тыс. евро, заплатить который вы не в состоянии, а это повод для того, чтобы закрыть организацию, а против главы организации возбудить уголовное дело". По ее словам, у нее была "масса возможностей уехать из страны", но она решила "остаться, чтобы что-то делать".
Критерии политической деятельности, которая является одним из поводов для помещения НПО в разряд "иностранных агентов", оставлены на усмотрение российского правительства.
Правозащитники рассказали корреспондентам The Guardian об одном случае, когда признаком такой деятельности была признана книга об итогах выборов, обнаруженная в офисе организации.
"Ситуация, в которой находятся независимые НПО, - это не истребление и не геноцид, это гетто. Ты можешь получать деньги из-за рубежа, но если ты их получаешь, то с иностранцами и разговаривай. Ни с какими правительственными учреждениями ты контактировать не будешь", - цитирует The Guardian директора Сахаровского центра Сергея Лукашевского.
Что важнее: идеалы или прибыль? - The New York Times
Ян Херманович не ожидал реакции такого уровня, когда разместил на фасаде своего прибрежного ресторана в деревенском стиле вывеску, в которой сообщалось, что он отказывается обслуживать.
"Я решил выразить протест, потому что Россия вступила в Крым, - пояснил владелец заведения в польском Сопоте. - Должен сказать, я очень удивлен тем вниманием, которое я привлек".
Другие предприниматели упрашивали его убрать вывеску, опасаясь, что он отпугнет их русских клиентов. Российский прокурор угрожал подать на него в суд. Политики с жаром пытались убедить посетителей из России в том, что они по-прежнему желанные гости.
Более года - с тех пор как начался конфликт в Украине - европейские государства ведут между собой спор, в котором на одной чаше весов находятся идеалы, а на другой - прибыль
Вывеска Хермановича - пример того, как этот самый спор разыгрывается здесь, вдоль протянувшейся на 125 миль границы между Польшей и Калининградской областью.
Согласно договору, подписанному польскими и российскими чиновниками в Москве в 2011 году и вступившему в действие в середине 2012 года, была создана программа "малого приграничного передвижения", которая заметно облегчила жителям близлежащих территорий возможность пересечения границы.
"С моей точки зрения, Запад должен сохранять свою жесткую линию по отношению к Путину, и НАТО должно сохранять способность реагировать, - считает Павел Адамович, мэр Гданьска. - Мы должны заставить русских подумать дважды, прежде чем действовать. Но в то же самое время, мы должны поддерживать отношения с простыми россиянами, чтобы проводить различие между народом и режимом".
54-летний Херманович придерживается другого мнения. По его словам, несколько раз российские посетители, которых отказывались обслуживать, реагировали бурно, и дважды ему пришлось вызывать полицию.
В конце концов, Херманович снял этот листок бумаги. Но он отказывается убирать большой плакат, нарисованный им самим, на котором изображен Путин со злобным взглядом и пистолетами в обеих руках, над окрашенным в красный цвет земным шаром и парой марширующих солдат, и с подписью: "Мы пришли с миром - чтобы управлять вашим миром".
Российские посетители, которые раньше составляли 7% его клиентуры, поняли намек.
Программа краткосрочного безвизового посещения приграничных районов Польши очень популярна. 1,2 млн россиян воспользовались ею в 2013 году и 1,7 млн - в прошлом году.
Россиянам оказалось рукой подать до продовольственных и вещевых дисконтных магазинов, в которых предлагаются товары либо недоступные, либо стоящие намного дороже в Калининград.
И тысячи поляков обнаружили, что в Калининграде бензин можно купить по цене почти в три раза ниже, отмечает издание.
Однако имел место ряд инцидентов, которые говорят о повышении уровня напряженности.